Современный взгляд на роль растворимых факторов фолликулярной жидкости в регуляции «бедного» ответа в программах ЭКО

Цель обзора: представить современный взгляд на роль растворимых факторов фолликулярной жидкости (ФЖ) в регуляции «бедного» ответа на контролируемую стимуляцию суперовуляции.

Основные положения. Обсуждается значение активных форм кислорода, антиоксидантной емкости ФЖ, ангиогенных факторов, регуляторов сосудистого тонуса в динамике развития фолликулов при сниженном овариальном резерве.

Заключение. В связи с отсутствием комплексного подхода к патогенезу, включающего оценку оксидативного стресса, факторов регуляции ангиогенеза и сосудистого тонуса при «бедном» ответе на стимуляцию суперовуляции в программах экстракорпорального оплодотворения, необходимы дальнейшие исследования роли растворимых факторов, которые внесут существенный вклад в разработку новых инновационных подходов к преодолению «бедного» ответа на стимуляцию суперовуляции.

Источник финансирования: Государственное задание по научно-исследовательской работе № 056-00121-22-00

Ключевые слова: «бедный» ответ на стимуляцию суперовуляции, ангиогенез, оксид азота, оксидативный стресс, фолликулярная жидкость, эндотелин 1

Башмакова Н.В., Джалилова Э.Р., Газиева И.А. Современный взгляд на роль растворимых факторов фолликулярной жидкости в регуляции «бедного» ответа в программах ЭКО // Женское здоровье и репродукция: сетевое издание. 2022, № 2 (53). URL: https://whfordoctors.su/bez-rubriki/sovremennyj-vzgljad-na-rol-rastvorimyh-faktorov-follikuljarnoj-zhidkosti-v-reguljacii-bednogo-otveta-v-programmah-jeko/ (дата обращения: дд.мм.гггг)

Modern view on the role of soluble factors of follicular fluid in the regulation of the “poor” response in IVF programs

N.V. Bashmakova, E.R. Dzhalilova, I.A. Gazieva

Federal State Budgetary Institution “Urals Scientific Research Institute for Maternal and Child Care” of Ministry of Healthcare of Russian Federation; Russia, Yekaterinburg

Abstract

Objective of the Review: Presents a modern view on the role of soluble factors in the follicular fluid in the regulation of “poor” response to controlled stimulation of superovulation.

Key Points. The role of reactive oxygen species, the antioxidant capacity of the follicular fluid, antiogenic factors, and regulators of vascular tone in the dynamics of follicle development with a reduced ovarian reserve is discussed.

Conclusion. Due to the lack of an integrated approach to pathogenesis, including the assessment of oxidative stress, factors regulating angiogenesis and vascular tone in the development of “poor” response to superovulation stimulation in IVF programs, further research is needed to study the role of soluble factors, which will make a significant contribution to the development of new innovative approaches to overcome the “poor” response.

Keywords: “poor” response, follicular fluid, oxidative stress, angiogenesis, endothelin-1, nitric oxide.

Н.В. Башмакова, Э.Р. Джалилова, И.А. Газиева

ФГБУ «Уральский научно-исследовательский институт охраны материнства и младенчества» Министерства здравоохранения Российской Федерации; Россия, г. Екатеринбург

Бесплодие в браке является одной из наиболее актуальных проблем современной медицины в течение последних лет. По статистике, в России от 15 до 20% пар бесплодны, то есть примерно каждая шестая. Средний возраст первобеременных женщин в настоящее время составляет 30–31 год[1]. Позднее планирование первой беременности, особенно в возрасте старше 35 лет, связано со снижением овариального резерва, которое, в свою очередь, приводит к развитию «бедного» ответа в программах ЭКО.

Актуальность проблемы «бедного» ответа яичников в программах ЭКО нарастает с каждым годом. Удельный вес пациенток, обращающихся в центры ВРТ, достигает 40% [1].

По данным мировой литературы, до трети всех пациенток программ ВРТ имеют «бедный» овариальный ответ [1]. В этой группе женщин частота наступления беременности наиболее низкая — от 7,6 до 20%, при этом от 12 до 30% программ может быть прекращено из-за отсутствия ооцитов или пригодных к переносу эмбрионов [2][2].

Этиология «бедного» овариального ответа неизвестна, однако существуют факторы риска его развития. К обсуждаемым в научной литературе факторам риска относятся оперативные вмешательства на яичниках в анамнезе, наружный генитальный эндометриоз, ВЗОМТ, воздействие вредных факторов окружающей среды (в том числе курение) и разных ятрогенных факторов (химио-, радиотерапии при онкологических заболеваниях). Кроме того, у женщин позднего репродуктивного возраста наблюдается прогрессивное снижение фертильности не только из-за уменьшения числа яйцеклеток, но и из-за увеличения количества дегенеративных ооцитов, анеуплоидии и снижения частоты оплодотворения [3].

Согласно Болонским критериям European Society of Human Reproduction and Embryology (2011), «бедный» ответ яичников можно предположить при сочетании двух из трех следующих параметров:

• возраст старше 40 лет (или операции на яичниках, химиотерапия, лучевая терапия);
• предыдущий эпизод «бедного» ответа яичников;
• количество антральных фолликулов менее 5 и/или уровень антимюллерова гормона (АМГ) менее 1,2 нг/мл.

«Бедный» ответ яичников предполагается также в случае, если две предыдущие попытки с максимальной овариальной стимуляцией (300–450 МЕ) привели к получению неоптимального числа ооцитов (3 и менее) [4].

В 2016 г. для индивидуализации протоколов лечения была разработана классификация Patient-Oriented Strategies Encompassing Individualized Oocyte Number (POSEIDON), основанная на следующих позициях: 1) возраст и ожидаемая частота анеуплоидии, 2) овариальные биомаркеры (например, число антральных фолликулов и уровень АМГ), 3) характеристика овариального ответа. В соответствии с разработанной классификацией пациенток относят к одной из четырех подгрупп.

Данная система предусматривает определение оптимального количества ооцитов, необходимого для получения одного эуплоидного эмбриона для последующего трансфера у каждой отдельной пациентки. По мнению авторов и сторонних экспертов, система POSEIDON помогает более четко классифицировать женщин со сниженным овариальным резервом, что обеспечивает более эффективный индивидуальный подход к лечению и улучшение клинических исходов ВРТ [5].

Улучшить результаты программ ЭКО при «бедном ответе» — это задача, к решению которой приковано внимание всех специалистов, использующих для лечения бесплодия методы ВРТ. Исследователи предлагают различные модификации протоколов овариальной стимуляции, применение адъювантной терапии, создание криобанка эмбрионов [6].

Проблема преодоления бесплодия при наличии предикторов «бедного» ответа на стимуляцию, конечно, еще далека от своего научно-практического решения. Отсутствует, например, «идеальный протокол» стимуляции яичников, четко не обоснованы какие-либо подходы подготовки таких пациенток. Тем не менее имеются стратегии, которые могут помочь оптимизировать лечение и его результат [3].

Изучение причин «бедного» ответа яичников на стимуляцию суперовуляции позволит разработать персонифицированный подход не только к протоколам стимуляции, но и к преконцепционной подготовке в программах ВРТ.

Известно, что условия роста и созревания ооцитов в значительной степени определяются биохимическим составом и физико-химическими свойствами фолликулярной жидкости (ФЖ) [7].

В настоящее время актуальным остается вопрос о прогностическом значении компонентов ФЖ для определения качества полученных яйцеклеток, получения жизнеспособных эмбрионов с целью повышения частоты наступления беременности в программах ЭКО [8].

ФЖ является микросредой развивающегося ооцита, поэтому разумно предположить, что ее биохимические характеристики могут играть важную роль для качества ооцитов, их последующего потенциала для оплодотворения, развития эмбрионов и наступления беременности [9].

Свободнорадикальные реакции — это неотъемлемое звено гомеостаза любой системы, в том числе репродуктивной [10]. В настоящее время активно изучается роль оксидативного стресса и микроэлементного состава ФЖ как факторов, определяющих исход ЭКО [11]. Под окислительным стрессом понимают дисбаланс между активностью источников свободных радикалов — активных форм кислорода (АФК) — и возможностями антиоксидантной защиты.

Известно, что в репродуктивной системе окислительный стресс оказывает негативное влияние на фолликулогенез, созревание и оплодотворение яйцеклеток, развитие эмбрионов. Фолликул с созревающей яйцеклеткой — сложная биохимическая среда, в которой происходят различные свободнорадикальные реакции, и основным источником АФК в нем являются клетки гранулезы [12, 13], такие как супероксидный анион-радикал и продукты его превращения: перекись водорода (H₂O₂), гидроксильный радикал (OH) [14]. Свободные радикалы вызывают повреждение ДНК, перекисное окисление липидов и окислительную модификацию белков. В то же время контролируемые и адекватные концентрации АФК необходимы для регулирования физиологических процессов, которые происходят в фолликуле [15].

М. Szafarowska и М. Jerzak [16] полагают, что уменьшение количества фолликулов у пациенток с «бедным» ответом яичников сопровождается снижением качества ооцитов. Это приводит к неправильным гаметогенезу и оплодотворению. С увеличением возраста у женщин в яичниках диагностирована аномальная васкуляризация. Уменьшение перфузии крови в микроокружении созревающих ооцитов приводит к гипоксии и, тем самым, к окислительному стрессу.

ФЖ продуцируется гранулезными клетками на более поздних стадиях развития вторичных фолликулов, включает экссудат плазмы и секреторные продукты из клеток гранулезы (пристеночные кумулюсные клетки) и тека-клеток [17].

Состав ФЖ отличается от состава сыворотки и претерпевает физиологические изменения в процессе развития фолликулов [18].

ФЖ также содержит метаболиты, которые накапливаются внутри ооцита и обеспечивают необходимый внутриклеточный материал для дифференцировки ооцита. Эти метаболиты включают аминокислоты, липиды, нуклеотиды и другие небольшие молекулы, которые образуются из сыворотки и метаболической активности фолликулярных клеток [19].

Содержание таких молекул, как фактор дифференцировки роста 9 (GDF-9), костный морфогенетический белок 15 (BMP-15), амфирегулин, матриксная металлопротеиназа 2 и различные микроРНК, колеблется во время развития фолликула [20].

По данным M.G.D. Broi и соавт., во время овариальной стимуляции более высокие концентрации GDF-9 в ФЖ коррелировали с количеством зрелых ооцитов и качеством полученных эмбрионов. Более высокие уровни BMP-15 содержались в ФЖ женщин, ооциты которых подверглись оплодотворению, дальнейшему дроблению и сформировали бластоциты хорошего и отличного качества [18].

Влияние окислительного стресса на качество ооцитов связано с повышенной продукцией реактивных метаболитов и окислительным повреждением основных мишеней (липидов, белков и нуклеиновых кислот) при несостоятельности антиоксидантной защиты [19].

Зарубежные исследователи утверждают, что содержание супероксиддисмутазы, лактата в ФЖ было повышенным, а каталазы и глюкозы ⸻ сниженным у женщин старшего репродуктивного возраста по сравнению с показателями молодых женщин. Уменьшение активности каталазы может указывать на продукцию АФК, что способствует повреждению ДНК, белков и липидов, тем самым замедляя развитие фолликулов яичников.

С другой стороны, увеличение концентрации супероксиддисмутазы можно понимать как мобилизацию антиоксидантов, направленную на предотвращение повреждения ооцитов, которое может быть вызвано избыточным содержанием АФК [18].

Митохондрии являются основным генератором АФК, неправильное функционирование этих органелл приводит к апоптозу, который способен изменить развитие фолликула. У женщин старшего репродуктивного возраста сниженный уровень фолликулярной глюкозы и повышенный уровень лактата могут указывать на активацию фолликулярного гликолиза, в свою очередь, чрезмерный уровень лактата может снизить рН ФЖ, а значит, показатели оплодотворения яйцеклеток [18]. Wojsiat и J. Korczyńsk предполагают, что повышенные концентрации АФК увеличивают внутриклеточную концентрацию ионов кальция, вызывая приток ионов Са²⁺ в клетку и высвобождение их из клеточных резервов. Увеличение концентрации ионов Ca²⁺ активирует ион-зависимые эндонуклеазы, ответственные за деградацию генетического материала [21].

При старении организма и яйцеклетки отмечено значительное снижение содержания аденозинтрифосфата, повышение уровня ионов кальция в цитоплазме. Следствиями этих изменений могут быть повреждение волокон цитоскелета яйцеклетки, нарушение ее способности к оплодотворению и, в дальнейшем, формирование врожденных дефектов эмбриона [21].

Альбумин, основной компонент и сыворотки, и ФЖ, хорошо известен своей ролью в осмотической регуляции. Кроме того, альбумин обладает антиоксидантными свойствами [14].

Высокий уровень восстановленного альбумина в ФЖ оказывает положительное влияние на репродуктивную функцию как антиоксидант. В образцах ФЖ, которые имели зрелые ооциты, уровень восстановленного альбумина был значительно выше, чем в образцах с дегенерированными ооцитами, которые содержали высокий уровень окисленного альбумина [14].

Растущий фолликул, состоящий из соматических фолликулярных клеток и ооцита, окружен капиллярной сетью, которая отвечает за васкуляризацию фолликула, что является еще одним очень важным механизмом формирования полноценных фолликулов.

Ангиогенез — это процесс, посредством которого новые кровеносные сосуды формируются из ранее существовавших сосудов. Он регулируется независимо в каждом фолликуле яичника, потенциально делая функционирование его сосудистой системы важным для определения его развития, включая созревание и атрезию. Таким образом, ангиогенез в фолликулогенезе способствует созреванию ооцитов как в естественном цикле, так и в цикле ЭКО, а ФЖ может быть материалом для изучения специфических биомаркеров для прогнозирования способности ооцитов к развитию [22].

Среди известных ангиогенных факторов фактор роста эндотелия сосудов (VEGF) играет важную роль в ангиогенезе. Однако уровень его экспрессии и регуляторный механизм в ФЖ яичников у пациенток, вступивших в программу ЭКО с контролируемой овариальной стимуляцией, еще предстоит изучить [23].

За счет индукции неоангиогенеза VEGF способствует наиболее быстрому всасыванию питательных веществ, гонадотропинов и кислорода фолликулами яичников. Высокая проницаемость сосудов и последующая активация антральных фолликулов имеют большое значение для формирования доминантного фолликула. Кроме того, VEGF играет ключевую роль в регуляции перифолликулярного кровообращения и, таким образом, может улучшать показатели оплодотворения. Формирование сосудистой сети имеет сходные временные рамки с активным ростом и преобладанием доминантного фолликула [24].

Действию васкулоэндотелиального фактора могут противодействовать его растворимые рецепторы ⸻ растворимая Fms-подобная тирозинкиназа 1 (sFlt-1) и растворимый рецептор 2 VEGF (sVEGFR-2), поскольку они связывают его свободную форму [25]. A. Ranjbaran и соавт. оценили взаимосвязь между уровнями VEGF и его растворимых рецепторов в ФЖ у пациенток с разными ответами яичников на стимуляцию суперовуляции в программах ЭКО. Авторы обнаружили значительно более высокое соотношение VEGF/sVEGFR-2 в ФЖ женщин с нормальным ответом яичников на стимуляцию суперовуляции, чем у пациенток из группы «бедного» ответа (p < 0,05). Более того, уровень sFlt-1 был ниже у женщин с нормальным ответом яичников, чем у пациенток с «бедным» ответом (p < 0,05) [25].

T.-H. Lai и соавт. выявили, что трансформирующий фактор роста β1 (TGFβ1) вызывает значительное увеличение уровня VEGF. TGFβ1 может быть обнаружен в ФЖ яичников в пределах от 400 до 2000 пг/мл у пациенток, вступивших в программу ЭКО с разными уровнями АМГ в сыворотке крови. В совокупности исследователи продемонстрировали, что TGFβ1, экспрессируемый в ФЖ яичников, является индуктором продукции VEGF, высвобождение которого впоследствии приводит к ангиогенезу [22].

В то же время действие проангиогенных факторов тесно связано с регуляцией сосудистого тонуса, прежде всего вазоконстрикторами, в частности эндотелином 1 (ET-1) и вазодилататорами — оксидом азота (NO).

NO присутствует в значительных количествах в ФЖ человека и участвует в регуляции кровотока яичников и созревании фолликулов яичников. Связь уровня NO в ФЖ с исходом беременности сохраняется [26].

NO считается кандидатом на роль предиктора овариального ответа яичников и исходов программ ЭКО. Помимо того, что NO является хорошо известным регулятором вазодилатации и нейротрансмиссии, он также связан с функцией клеток гранулезы, возобновлением мейоза и предотвращением старения ооцитов, сохранением овуляции. Однако при исследовании связи внутрифолликулярных уровней NO с рекрутированием ооцитов, потенциалом оплодотворения, качеством эмбрионов, имплантацией и частотой наступления беременности у пациенток, вступивших в программы ЭКО, результаты противоречивы [27].

Ряд авторов утверждают, что концентрация NO в ФЖ отрицательно коррелирует с качеством эмбриона. В исследовании F.-D. Staicu и соавт. обнаружили более высокую концентрацию NO в ФЖ в группе пациенток, у которых наступила беременность. Поэтому необходимы дальнейшие исследования для подтверждения роли NO в исходах ЭКО [28].

Эндотелиновая система признана важным регулятором функции яичников. ET-1, член семейства эндотелинов, первоначально был идентифицирован как вазоконстриктор. Недавние исследования идентифицировали эндотелины (ET-1, ET-2) как локальные регуляторы, которые могут модулировать множественные циклические процессы в яичниках, включая рост фолликулов, стероидогенез, созревание ооцитов, овуляцию, образование желтого тела и лютеолиз [29].

Синтез двух функционально сходных изоформ эндотелина, ET-1 и ET-2, изменяется во времени независимо от типа клеток. Ввиду того, что содержание ET-1 и ET-2 колеблется, экспрессия ET-1 в клетках гранулезы является в некоторой степени постоянной. Напротив, ET-2 временно и в больших количествах экспрессируется только в гранулезных клетках овулирующих фолликулов [30].

Несмотря на разные паттерны экспрессии, структурное сходство и обширные экспериментальные данные указывают на то, что ET-1 и ET-2, вероятно, вызывают одинаковые физиологические реакции после связывания с любой формой рецепторов ET в яичниках. Следовательно, общее содержание ET может определять физиологические результаты ET-опосредованной регуляции событий в яичниках [31].

Исследование W.-B. Wu и соавт. показало, что содержание VEGF и NO в ФЖ преовуляторных фолликулов через 36 часов после введения хорионического гонадотропина значительно увеличивалось у женщин с наступившей беременностью (1-я группа) по сравнению с таковым у женщин, у которых беременность не наступила (2-я группа) (p < 0,05). Концентрация ЕТ-1 была статистически значимо ниже в 1-й группе, чем во 2-й группе (p < 0,05) [32].

Спорным остается вопрос о связи концентраций VEGF и NO в ФЖ женщин и исходом программ ЭКО. M.-Z. Gao и соавт. сообщили, что уровни VEGF и NO в сыворотке крови через 11–14 дней после переноса эмбриона положительно коррелировали с фолликулярной концентрацией VEGF и что они были значительно выше у беременных женщин, чем у небеременных [33]. Однако H. Chen и соавт. показали связь повышенного уровня VEGF в ФЖ со снижением частоты наступления беременности, выдвинув предположение об относительной фолликулярной гипоксии как причине увеличения концентрации VEGF в ФЖ у женщин позднего репродуктивного возраста, при стимуляции у которых применяли большие дозы вводимого гонадотропина [34].

В свою очередь, L. Yuxin и соавт. выявили корреляцию между содержанием VEGF и NO в ФЖ и размером фолликула. По мере увеличения размера фолликула значительно повышалась концентрация VEGF в фолликулярном кровотоке и, соответственно, в ФЖ. Высокое содержание NO в ФЖ обнаружено в фолликулах размером ≤ 15 мм [27].

Присутствие рассматриваемых факторов в ФЖ у женщин, включенных в лечебный цикл ЭКО и подвергающихся индукции суперовуляции, показывает степень вовлечения ангиогенных факторов и регуляторов сосудистого тонуса в процесс фолликулогенеза человека.

Данное обстоятельство демонстрирует существенную практическую значимость исследования ангиогенных факторов, регуляторов сосудистого тонуса в динамике развития фолликулов при сниженном овариальном резерве [35].

Оценка овариального резерва в совокупности с определением таких факторов, как VEGF, NO, ЕТ-1, дают возможность прогнозировать результат лечебных циклов ВРТ [35].

Заключение

«Бедный» овариальный ответ связывают с оксидативным стрессом, нарушением кровоснабжения растущих фолликулов и эндотелиальной дисфункцией. Однако в доступной литературе не представлен комплексный подход к патогенезу, включающий оценку оксидативного стресса, факторов регуляции ангиогенеза и сосудистого тонуса в развитии данного ответа на стимуляцию суперовуляции в программах ЭКО. Дальнейшее изучение роли растворимых факторов внесет существенный вклад в разработку новых инновационных подходов к преодолению «бедного» ответа на стимуляцию яичников.

[1] Российская ассоциация репродукции человека. Регистр ВРТ. Отчет за 2018 год. М.; 2019. 80 с.

[2] Там же.

1. Чайка В.К., Железная А.А., Попова М.В., Луцик В.В. и др. Изменение качества ооцитов и состояние овариального резерва у женщин позднего репродуктивного периода (обзор литературы). Медико-социальные проблемы семьи. 2020; 25(1): 90–5. [Chayka V.K., Zheleznaya A.A., Popova M.V., Lutsik V.V. et al. Changes in the quality of oocytes and the state of the ovarian reserve in women of the late reproductive period (literary review). Medical and Social Problems of Family. 2020; 25(1): 90–5. (in Russian)]
2. Мальгина Г.Б., Смирнова Е.Е., Пестряева Л.А., Данькова И.В. и др. Особенности метаболизма и клеточного энергообмена у беременных старшего репродуктивного возраста при спонтанной и индуцированной беременности. Лечение и профилактика. 2018: 2: 38–43. [Malgina G.B., Smirnova E.E., Pestryaeva L.A., Dankova I.V. et al. Features of metabolism and cellular energy exchange in pregnant women of advanced reproductive age in spontaneous and induced pregnancy. Disease Treatment and Prevention. 2018: 2: 38–43. (in Russian)]
3. Коган И.Ю., ред. Экстракорпоральное оплодотворение: практическое руководство для врачей. М.; 2021: 144–61. [Kogan I.Yu., ed. In vitro fertilization: practical guide. М.; 2021: 144–61. (in Russian)]. DOI: 10.33029/9704-5941-6-IVF-2021-1-368
4. Haahr T., Esteves S.C., Humaidan P. Poor definition of poor-ovarian response results in misleading clinical recommendations. Reprod. 2018; 33(5): 979–80. DOI: 10.1093/humrep/dey059
5. Humaidan P., Alviggi C., Fischer R., Esteves S.C. The novel POSEIDON stratification of ‘Low prognosis patients in Assisted Reproductive Technology’ and its proposed marker of successful outcome. 2016; 5: 2911. DOI: 10.12688/f1000research.10382.1
6. Рудакова Е.Б., Фёдорова Е.А., Сергеева И.В. Возможности улучшения результативности ЭКО и ПЭ у пациентов старшего репродуктивного возраста. Лечащий врач. 2017; 12: 11–16. [Rudakova E.B., Fedorova E.A., Sergeeva I.V. Possibilities of improving ECF and ET results in women patients of older reproductive age. Lechaschi Vrach. 2017; 12: 11–16. (in Russian)]. DOI: lvrach.ru/2017/12/15436861
7. Ashrafi M., Arabipoor A., Yahyaei A., Zolfaghari Z. et al. Does the “delayed start” protocol with gonadotropin-releasing hormone antagonist improve the pregnancy outcome in Bologna poor responders? A randomized clinical trial. Biol. Endocrinol. 2018; 16(1): 124. DOI: 10.1186/s12958-018-0442-y
8. Van Tilborg T.C., Torrance H.L., Oudshoorn S.C., Eijkemans M.J.C. et al. Individualized versus standard FSH dosing in women starting IVF/ICSI: an RCT. Part 1: The predicted poor responder. Reprod. 2017; 32(12): 2496–505. DOI: 10.1093/humrep/dex318
9. Li Y., Su R., Wu Y. Cumulative live birth rate and cost-effectiveness analysis of gonadotropin releasing hormone-antagonist protocol and multiple minimal ovarian stimulation in poor responders. Endocrinol. 2021; 14(11): 605–939. DOI: 10.3389/fendo.2020.605939
10. Menezo Y., Clement P., Dale B., Elder K. Modulating oxidative stress and epigenetic homeostasis in preimplantation IVF embryos. 2022; 30(2): 149–58. DOI: 10.1017/s0967199421000356
11. Mak S.M.J., Wong W.Y., Chung H.S., Chung P.W. et al. Effect of mid-follicular phase recombinant LH versus urinary HCG supplementation in poor ovarian responders undergoing IVF ⸻ a prospective double-blinded randomized study. Reprod. Biomed. Online. 2017; 34(3): 258–66. DOI: 10.1016/j.rbmo.2016.11.014
12. Шестакова М.А., Проскурнина Е.В., Щербакова Л.Н., Панина О.Б. Клетки гранулезы как источники активных форм кислорода. Акушерство и гинекология. 2019; 1: 42–9. [Shestakova M.A., Proskurnina E.V., Shcherbakova L.N., Panina O.B. Granulosa cells as sources of reactive oxygen species. Obstetrics and Gynecology. 2019; 1: 42–9. (in Russian)]. DOI: 18565/aig.2019.1.42-49
13. Lai Q., Xiang W., Li Q., Zhang H. et al. Oxidative stress in granulosa cells contributes to poor oocyte quality and IVF-ET outcomes in women with polycystic ovary syndrome. Med. 2018; 12(5): 518–24. DOI: 10.1007/s11684-017-0575-y
14. Freitas C., Neto A.C. Follicular fluid redox involvement for ovarian follicle growth. J. Ovarian Res. 2017; 10: 44. DOI:10.1186/s13048-017-0342-3
15. Cimadomo D., Vaiarelli A., Colamaria S., Trabucco E. et al. Luteal phase anovulatory follicles result in the production of competent oocytes: intra-patient paired case-control study comparing follicular versus luteal phase stimulations in the same ovarian cycle. Reprod. 2018; 33(8): 1442–8. DOI: 10.1093/humrep/dey217
16. Szafarowska М., Jerzak М. Ovarian aging and infertility. Ginekol. Pol. 2013; 84(4): 298–304. DOI: 10.17772/gp/1580
17. Björvang R.D., Damdimopoulou P. Persistent environmental endocrine-disrupting chemicals in ovarian follicular fluid and in vitro fertilization treatment outcome in women. Upsala J. Med. Sci. 2020; 125(2): 85–94. DOI: 10.1080/03009734.2020.1727073
18. Broi M.G.D., Giorgi V.S.I., Wang F. Influence of follicular fluid and cumulus cells on oocyte quality: clinical implications. J. Assist. Reprod. Genet. 2018; 35: 735–51. DOI: 10.1007/s10815-018-1143-3
19. Terao H., Wada-Hiraike O. Role of oxidative stress in follicular fluid on embryos of patients undergoing assisted reproductive technology treatment. Gynaecol. Res. 2019; 45(9): 1884–91. DOI: 10.1111/jog.14040
20. Yufeng Q., Tao T., Li W. Bone morphogenetic protein 15 knockdown inhibits porcine ovarian follicular development and ovulation. Cell Dev. Biol. 2019; 7: 286. DOI: 10.3389/fcell.2019.00286
21. Wojsiat J., Korczyńsk J. The role of oxidative stress in female infertility and in vitro fertilization. Postepy Hig. Med. Dosw. 2017; 71: 359–66. DOI: 10.5604/01.3001.0010.3820
22. Lai T.-H., Chen H.-T., Wu W.-B. TGFβ1 induces in-vitro and ex-vivo angiogenesis through VEGF production in human ovarian follicular fluid-derived granulosa cells during in-vitro fertilization cycle. Reprod. Immunol. 2021; 145: 103311. DOI: 10.1016/j.jri.2021.103311
23. Failla C.M., Carbo M., Morea V. Positive and negative regulation of angiogenesis by soluble vascular endothelial growth factor receptor-1. J. Mol. Sci. 2018; 19(5): 1306. DOI: 10.3390/ijms19051306
24. Zuowang C., Xiaocui C. The role of notch signalling in ovarian angiogenesis. Ovarian Res. 2017; 10(1): 13. DOI: 10.1186/s13048-017-0308-5
25. Ranjbaran A., Nejabati H.R., Ghasemnejad T. Follicular fluid levels of adrenomedullin 2, vascular endothelial growth factor and its soluble receptors are associated with ovarian response during art cycles. Geburtshilfe Frauenheilkd. 2019; 79(1): 86–93. DOI: 10.1055/a-0764-4765
26. Budan M.C., Tiboni G.M. Novel insights on the role of nitric oxide in the ovary: a review of the literature. J. Environ. Res. Public Health. 2021; 18: 980. DOI: 10.3390/ijerph18030980
27. Luo Y., Zhu Y., Basang W., Wang X. et al. Roles of nitric oxide in the regulation of reproduction: a review. Endocrinol. 2021; 12: 752410. DOI: 10.3389/fendo.2021.752410
28. Staicu F.-D., Canha-Gouveia A., Soriano-Úbeda C. Nitrite and nitrate levels in follicular fluid from human oocyte donors are related to ovarian response and embryo quality. Cell Dev. Biol. 2021; 9: 64–70. DOI: 10.3389/fcell.2021.647002
29. Sebzda K.N., Kuczmarski A.V., Pohlig R.T., Lennon S.L. et al. Ovarian hormones modulate endothelin-1 receptor responses in young women. Microcirculation. 2018; 25(7): e12490. DOI: 10.1111/micc.12490
30. Houde М., Desbiens L., D’Orléans-Juste P. Endothelin-1: biosynthesis, signaling and vasoreactivity. Pharmacol. 2016; 77: 143–75. DOI: 10.1016/bs.apha.2016.05.002
31. Cui , Shen J., Fang L., Mao X. et al. Endothelin-1 promotes human germinal vesicle-stage oocyte maturation by downregulating connexin-26 expression in cumulus cells. Mol. Hum. Reprod. 2018; 24(1): 27–36. DOI: 10.1093/molehr/gax058
32. Wu W.-B., Chen H.-T., Lin J.-J. et al. VEGF concentration in a preovulatory leading follicle relates to ovarian reserve and oocyte maturation during ovarian stimulation with GnRH antagonist protocol in in vitro fertilization cycle. J. Clin. Med. 2021; 10(21): 5032. DOI: 10.3390/jcm10215032
33. Gao M.-Z., Zhao X.-M., Lin Y. Effects of EG-VEGF, VEGF and TGF-β1 on pregnancy outcome in patients undergoing IVF-ET treatment. J. Assist. Reprod. Genet. 2012; 29(10): 1091–6. DOI: 10.1007/s10815-012-9833-8
34. Chen H., Zheng J.-B., Wang D.-M. et al. Association between vascular endothelial growth factor and clinical outcomes of IVF-ET/ICSI. J. Coll. Physicians Surg. Pak. 2019; 29(1): 19–23. DOI: 10.29271/jcpsp.2019.01.19
35. Бутин В.С., Немчинова О.В., Онищенко А.Ю. Некоторые аспекты регуляции фолликулогенеза в яичнике. Бюллетень Северного государственного медицинского университета. 2018; 1(40): 285–